КОМИССИЯ  ПО  ИСТОРИИ  ВЕЛИКОЙ  ОТЕЧЕСТВЕННОЙ  ВОЙНЫ

 

23 апреля 1943 г.                    Москва. Кировский райсовет.

Беседу проводила тов. ВОЛЖИНА

Стенографировала тов. ЛАПУТИНА

 

СТЕПАНОВ  ГЕОРГИЙ  СТЕПАНОВИЧ

(начальник цеха трикотажной фабрики Кировского райпромтреста)

 

Родился в 1899 году, беспартийный. Сейчас работаю главным механиком электро-механического завода Кировского райпромтреста.

К началу организации московского ополчения на фабрике у нас было собрание – проработка выступления тов. Сталина по радио. Был зачитан список добровольцев, желающих вступить в ряды народного ополчения.

Это было 5 июля, а 6-го мы должны были уже явиться с вещами на Татарскую улицу. От нашего завода пошло человек 6-7. 6 числа мы явились в школу на Татарской улице. Оттуда в порядке формирования нас перебросили в институт им. Кагановича и там уже были сформированы роты, отделения и т.д. Набор производился по специальности. В частности я попал в отделение мотоциклистов при штабе дивизии. Большинство мотоциклистов были любители, в том числе и я, а не профессионалы. Там же в гараже мы получили 8 мотоциклов и вместе с дивизией тронулись по Калужскому шоссе и разместились около дачи Калинина числа 12-15 июля. Там мы пробыли недели три и там же происходило доукомплектование всех частей. Получили оружие и машины. Оттуда мы двинулись на Малоярославец и затем на Боровск, Верею и Бородино. Некоторое время мы ехали поездом, остальное время шли пешком. Примерно в начале августа из Бородина мы двинулись прямо в Смоленскую область, Спас-Деменский район в деревню Бол. Внегощи. Это была первая большая остановка около фронта, примерно километров 50 от передовой линии. Мы должны были под Ельней занять вторую линию и там мы стояли в резерве долгое время. Оттуда числа 18 сентября я уехал в командировку в Москву, где пробыл до 3 октября, так что не знаю, что происходило там в моё отсутствие. Когда я вернулся 3 октября, наша часть стояла уже за Ельней, так что к этому времени Ельня была взята нашими войсками.

Со 2-го октября началось окружение нашей дивизии, и когда я, ГУЩИН, шофёр и ещё один боец, который был на лечении в Москве, вернулись на машине вместе с мотоциклами и аварийным имуществом, нас направили под Ельню и мы почти полтора суток блуждали там, пока не разыскали штаб армии. Это было 4-5 октября, когда мы добрались туда только благодаря тому, что встретили на дороге связиста из моего отделения, который нас и довёл до штаба армии. Оттуда он поехал в штаб дивизии, чтобы узнать, можно ли туда проехать с имуществом, но потом он так и не вернулся и до сих пор неизвестно, где он. Расстояние до штаба дивизии было километров 12-13.

Когда мы приехали в штаб армии, туда прибыл второй мотоциклист с донесением, который вырвался от немцев. Он заехал в одну деревню спросить дорогу у стоящей у колодца женщины, как вдруг немцы открыли по нем стрельбу из канавы, залегши там. Он насилу вырвался от них.

С флангов наша дивизия была в это время уже окружена и из неё оставался только один небольшой выход. По рассказам (…) связного мотоциклиста, был отрезан и окружён санитарный батальон и авторота со всем имуществом. Потом был отрезан 3-ий и 1-ый полки. Штаб дивизии в это время неизвестно, где был и мы его так и не нашли.

Дело было к вечеру. Кругом нас, полукольцом, стало распространяться большое зарево. Комендант штаба армии сказал, что это горят немецкие танки. Мы удивились. В этот момент он дал распоряжение всем машинам, в том числе и нашей, строиться в колонну. Мы спросили, почему он даёт такое распоряжение. Он объяснил, что это в силу перемещения штаба армии. Вместе с этой колонной мы забрели в какой-то лес, в тупик. Тут лейтенант, командир колонны не признал нашу машину за свою, потребовал, чтобы мы отъехали в сторону и дело дошло до винтовок. В это время все машины стали разгружаться, складывать имущество в лесу, а сами поворачивать обратно. Спрашиваем, куда же нам деваться. Говорят, чтобы мы выезжали прямо на дорогу. Прошли посмотреть, что это за дорога. Оказалось болото. Мы протестовали, но опять пошли в ход винтовки и нам пришлось подчиниться и ехать на дорогу. Мы разгрузили машину, перетащили её кое-как через болото, выехали на какую-то дорогу, по которой двигались войска, орудия, пушки. Вся дорога была забита. Вместе со всеми мы добрались до деревни перед Вязьмой. Там мы переночевали. Два или три раза мы посылали мотоциклиста для связи тем же путём, которым ехали. Он сообщил нам, что в лесу стоит Особый отдел 24 армии, который собирает вокруг себя всех. У нас не было бензина и пока мы добывали бензин, прошло часа два-три, а когда я снова послал связиста ЛОБАНОВА узнать, остался ли там кто, он вернулся, сказав, что никого уже не осталось и все машины ушли. Бойцы из нашей части, которые повстречались нам на дороге, рассказали, что командир 1-го полка был взят в плен, а комиссар 1-го полка был убит. В 3-м полку, по их рассказам, командир попал в плен, а комиссар также был убит. О штабе дивизии они ничего не могли сказать.

Когда мы увидели, что войска отступают в три-четыре ряда, мы пристроились опять в ту же колонну, которая шла по шоссе до Вязьмы. В это время немцы сильно бомбили отступающие войска. За Вязьмой мы переночевали. В Вязьме патруль проверяли все наши документы. С нами до оперативного отдела доехал уполномоченный Особого отдела и просил нас подождать его. Мы ждали часа три. Прибежав, он сказал, чтобы мы по такому-то адресу ехали к коменданту города. Приехали, а там нам сообщили, что коменданта давно уже нет. Дали другой адрес. Поехали туда и там коменданта города не оказалось. Нам сказали, что бойцы с оружием расположились по одну сторону Вязьмы в деревне Чертово, а командиры собрались по другую сторону Вязьмы, на Чертовой горе. Мы были поражены, как это можно разделять бойцов от командиров. Посоветовавшись, мы решили ехать к штабу дивизии, чтобы там найти концы. Доехали до места, которое нам указали, без остановок, штаба дивизии не нашли и поехали дальше. Добрались до какой-то деревни, хотели там переночевать, нас не пустили. Насилу упросили одного сторожа и то он долго не хотел оставлять машину около своего двора и рано утром нас разбудил. Ночью на деревню был налёт. Двинулись дальше. В селе Царево Займище мы остановились позавтракать. В это время налетели немецкие самолёты и началась бомбёжка. В деревне стояли обозники с лошадьми и бойцы. Загорелось несколько домов. Были жертвы.

После этого мы двинулись по направлению к Гжатску, куда мы приехали ночью. Гжатск был настолько запружен войсками и обозами, что негде было иголке упасть. Мы еле-еле продвигались с машиной, попав в общее русло, а большинству машин приходилось отходить в сторону. Нам сказали, что в предместье Гжатска находится штаб фронта, и мы решили туда проехать. Все дома в Гжатске были заняты бойцами отступающих частей. Мы разместились в кухне одного дома, где была авторота штаба фронта. Утром решили пойти в штаб фронта, где нам сказали, есть представитель 24 армии, чтобы там узнать, где наша дивизия. Часов в пять утра рота штаба фронта завела машины и собралась уезжать, не сказав нам, в каком направлении. Все другие части уже двинулись к Можайску и Гжатску. Мы двинулись вместе с ними. Под Можайском мы попали под сплошную бомбежку. Ехали туда проселочными дорогами, чтоб избежать скопления войск и все опасные места. Под Дороховым у нас испортилась машина и мы вынуждены были сделать остановку. В четырех километрах от Дорохова есть деревня Макеевка – моя родная деревня. Я боялся, что могут заподозрить меня в том, что я намеренно попал в свою деревню, как это многие тогда делали. ЛОБАНОВ и ГУЩИН поехали в Москву сообщить в военкомат о том, что у нас сломалась машина и чтобы нас взяли на буксир. Через день-два вернулся ГУЩИН с полуторкой, нашу машину взяли на буксир и отбуксировали нас в Москву.

На Ложниковской улице оставались представитель автороты штаба дивизии, которые ремонтировали автомашины, получали обмундирование и пересылали его в дивизию. Я явился в распоряжение командира колонны автороты Кировской дивизии. В военкомате уже знали, что случилось с нашей дивизией. Сказали, что дня через два ждут распоряжений. Имущество сдали на склад в автороте.

Числа 14-15 октября мы – три мотоциклиста – получили назначение в коммунистический батальон Кировского района. 15-го нас отпустили на ночь домой, а 16-го октября мы должны были уже явиться в батальон. Приехали утром – я сошел с поезда, хотел сесть в метро – метро не работало. Пешком добрались до Озерковской набережной в школу, где расположился коммунистический батальон. Переночевали там одну ночь, а на следующую ночь отправились в село Никольское по Ленинградскому шоссе. Там мы пробыли с двумя мотоциклистами при штабе батальона в качестве связных до 2… октября. В батальоне проходили учебу, а часть людей была направлена на строительство оборонительных рубежей.

Оригинал находится в ЦАОПИМ.