Бобков Илларион Андреевич 1884 г.р., член ВКП (б) с 1905 года.
5 июля вступил добровольцем в ряды народного ополчения — 9 Кировской дивизии. Назначен был секретарем парторганизации 3 стрелкового полка.
Через несколько дней (точно не помню) 9 Кировская дивизия на рассвете вышла за Москву и в расположении 35 километрах в местечке село Архангельское расположилась, главным образом, в лесу. Здесь происходило пополнение ополчением, проверка врачебной комиссии и отсев больных, обмундирование бойцов и т.д.
Простояв в селе Архангельском не более 2 недель, дивизия выступила дальше по направлению к Спасо-Деминску Малый Ярославец. Расположившись в лесах, началось строевое обучение бойцов, а главным образом строительство оборонных рубежей. В начале сентября мес. 1941 г. дивизия продвинулась ближе к Ельне. Здесь я перешел на работу в штаб дивизии и заместителем секретаря партийной комиссии. 27 сентября дивизия вышла за г. Ельню килом. 15-20 на передовые позиции. 31 сентября наша дивизия сменила часть, находящуюся в окопах, которая должна была идти на отдых.
Смена происходила ночью, на рассвете немцы заметили движение бойцов из окопов и обратно, открыли сильную стрельбу. Это произошло в тот момент, когда менялись последние группы, и потерь с нашей стороны не оказалось.
Первого октября немец двинул на нас большую силу и технику. Наша дивизия в течение 3-4 суток стойко и мужественно сдерживала и отражала атаки врага. Немец на 5 сутки пошел в обход штаба дивизии — поступил приказ отступить. Я же лично получил приказ командования отправить документы политотдела по прикрытие 3-его стрелкового полка, расположенного в местечке Городок. Вместе с зав. информацией Сокольским мы прибыли в 3 полк 5 октября, но здесь уже происходили настолько сильные бои, что останавливаться здесь нельзя было и мы проехали к Ельне, где встретились и объединились со штабом дивизии, куда и передали документы, а сами через несколько часов вечером проехали к деревне Волчек. .Подъезжая к Волчку, мы столкнулись с тем, что наши части отсюда уже отступали, так как немец деревню Волчек бомбил. Стало ясно, что часть людей некоторых полков нашей дивизии оказалась в окружении у немца.
Командир 24 армии т. Абрамов (точно фамилии не помню) приказал организовать отряды для организации кругловой обороны. Мною лично было направлено 700 человек. В леску около деревни Волчек и происходила организация обороны. В то же время 4 работникам политотдела, в том числе, и мне, было поручено расследовать путь, как вывести части из окружения, в случае невозможности устоять. Наши части отступили к железнодорожной станции Имелево, но снова оказались в окружении. Я с прибывшими работниками политотела влились в Подольский заградительный батальон, в задачу которого входило – заградительные функции частей, которые должны были организовывать прорыв для выхода из окружения. На меня и тов Караулова из Подольска была возложена организация санчасти, следовательно, нам пришлось замыкать части, идущие на прорыв. Комиссаром заградительного отряда был тов. Замороев (где он в настоящее время, не знаю). Прорыв нам не удался, тогда началась организация выхода из окружения мелкими отрядами. Я попал в отряд из 35 человек под командованием командира нашего отряда, бывш. комиссара артиллерийского полка 24 армии (фамилию его не помню), по дороге группа разбилась ещё на 3 части по 11 человек, старшим нашей группы был тов. Караулов. Ночью вышли, но в пути на рассвете немцы нас обстреляли, остались живыми только 5 человек, т.е. те, кто успел быстро скрыться в лесу. Пройдя несколько дней, я с товарищами расстался и пошел один, так как некоторые из них начали безобразничать, стрелять по лошадям, чтобы найти себе пропитание, я был не согласен, т.к. лошади колхозные, да и происходило это днем, легко мог заметить противник. Я ушел один, а они остались, какая участь их постигла — не знаю. Вскоре добрался до селения, немцев тут не было, встретил отряд, который тоже выходил из окружения. Дорогой я познакомился с москвичом, тов. Барыбиным — рабочим Ситце-набивной фабрики. Мы с ним вдвоем прошли несколько дней по направлению к Серпухову. При переходе речки нас заметил немец и стал стрелять. Я был ближе и первый скрылся в лесу, долго поджидал тов. Барыбина, но не дождался, что с ним произошло, не знаю. Из лесу я видел, как немцы несколько человек наших красноармейцев вели как пленных по направлению к деревне. Тогда я пониже в другом месте перешел речку в брод и пошел по берегу около леса. Дорогой я повстречал 4-х москвичей, которые не хотели меня брать с собой, мотивируя тем, что буду задерживать их, так как я ходил плохо. Всё же я пошел за ними. На утро, пока я спал, они ушли, а я остался один. Около Малого Ярославца, проходя через Варшавское шоссе, я набрел на земляное сооружение, охранявшееся немецким часовым. Меня задержали и привели в немецкий штаб. По дороге, пользуясь темнотой, я уничтожил все документы. В штабе обыскали и ничего не нашли. На вопрос, кто я и куда иду, им ответил, что житель деревни Зевнево, был на рытье окопов в Егорьевске и возвращаюсь к себе на родину. Мой старческий вид, а к тому же оброс сильно бородой, похудел, так как шли почти голодные, все это убедило их, и мне предложили идти по шоссе не сворачивая, до Малого Ярославца, иначе, мол, немецкая прислуга расстреляет.
У Малого Ярославца немецкий патруль остановил меня и направил на сборный пункт русских, которых направляли в Медынский лагерь. Он меня не сопровождал, а я, отойдя немного, воспользовался большим движением машин и рядом у дороги кустарниками скрылся. К ночи пробрался в деревню Караулово. В деревне много было беженцев и я вместе с ними в клубе колхоза устроился на ночлег. Назвался пастухом из деревни Волчка, проберусь, мол, к себе на родину. Топил им печку, носил дрова, за что они меня понемногу кормили. Через 3 дня немцы беженцев выгнали в тыл, а клуб заняла немецкая часть. С одним москвичом из 1-го МГУ я поселился в курятнике колхоза, пройти фронт нам не удавалось, а через несколько дней нас немцы и отсюда выгнали в село Ивановское, а село Караулово вскоре сожгли немцы. Не больше двух дней мы прожили и в селе Ивановском, так как немцы быстро стали отступать под ударами нашей Красной армии. Отступая, они сожгли и село Ивановское. Встретил я разведку Красной Армии и упросил их взять меня с собой. В начале они не соглашались, что тяжело будет мне по старости, но я их все же упросил взять. В тот же день часа в 3 уже началась усиленная перестрелка с немцами, быстрые перебежки, а я не только по старости , но, к тому же, и пальцы ног были отморожены, бегать так, как требовалось, не мог. Больно мне старику было отдавать винтовку обратно, наша армия гнала немцев дальше от Москвы, а меня направили в штаб полка. Из штаба полка нас несколько чел. направили в г. Серпухов на сборный пункт, а оттуда меня направили в Москву.
В Москве гарнизонная комиссия освободила меня от военной службы по ст. 30 гр. 3-4 приказом НКО 1940 г. за №184.
С первых же дней выхода из окружения и освобождения из рядов Красной Армии работаю на Уральском элеваторе — зав. отдела кадров.
Здесь в тылу своей работой стараюсь помогать нашей Красной армии бить немцев и освобождать нашу Родину.
К сему Бобков
верно
07.10.1944 г.
ЦАОПИМ фонд 67, опись 3, дело 10, листы 120, 120 об, 121
Добавить комментарий