Отца помню плохо. Видно, слишком мало времени нам довелось быть вместе. Всю неделю он работал, а я круглосуточно находилась в детском саду от маминой фабрики “Свобода”. Выходные дни (их и было-то тогда лишь один из каждых семи) у родителей полностью уходили на домашние хлопоты. Особенно много времени и сил отнимала дача. Отец построил ее в 1936 году рядом с сосновым лесом в подмосковной Малаховке, вступив в дачно-строительный кооператив “Обрабпрос” (Объединение работников просвещения). Вспахал огород. Посадил сад. Только урожая от него так и не дождался, уйдя в первых числах июля 41-го на фронт. Отсюда, из Малаховки, мы с сестрами Верой и Ольгой его провожали (в Москву мама поехала без нас). Долго махали вслед. Я – самая младшая из всех – плакала. Конечно, никто и не предполагал, что это – навсегда. Нас утешали: съездит в Москву и вернется. Да еще с конфетами. Мы поверили. Значение общей беды, обрушившейся на нашу страну, нам, детям, да и взрослым, наверное, трудно было тогда осознать.

Потом, годы спустя, я не могла себе простить, что не бросилась отцу на шею, не прижалась крепко-крепко, не посмотрела пристально в родное лицо, чтобы запомнить каждую его черточку. В детстве, еще во время войны и после нее, порой просыпалась ночью в холодном поту: снилось, что папа вернулся, а я его не узнала, приняла за чужого.

Каким был мой отец? По рассказам мамы, сестер, родственников, по отрывистым и не очень четким собственным воспоминаниям у меня сложился его образ, который и стал для меня образцом мужчины. По нему “равняла” сначала мужа, потом обоих сыновей. Хотелось вырастить их продолжателями не гораздого на слова, но истинно трудолюбивого рода Федора Слайковского, добровольно вставшего, по зову сердца, на защиту своей земли, своего Отечества от вероломного врага. Многие годы неизменно приходим все вместе к обелиску павшим за Родину членам дачно-строительного кооператива “Обрабпрос” в Малаховке, где на мраморной доске есть в числе других и отцовская фамилия. Не раз выезжали семьей и к местам боев ополченцев под Ельней…
Когда в 1985 году, накануне 40-летия Победы, мне позвонила учительница одной из москворецких школ и попросила рассказать ее воспитанникам о моем отце и его боевых товарищах-ополченцах, я очень удивилась этому необычному приглашению. Поразило, что уже не только участников Великой Отечественной, но и нас, их детей, зовут на встречи с ребятами. Тогда, наверное, впервые я задумалась об огромной личной ответственности за то, чтобы не прерывалась связь времен и поколений. Причем, не только в рамках собственной семьи, а гораздо шире.
Что же сделано мною за прошедшие годы?
Об этом я и постаралась “отчитаться”, как могла, в представленной мною читателям книжке “Вспомним всех поименно”. Перед сдачей ее в производство, неожиданно даже для самой себя, посчитала необходимым дописать еще одну главу под названием “С кого делать жизнь”.
Признаемся честно: за последние годы мы как-то незаметно для себя поотвыкли от таких слов. Вроде бы даже стесняемся их произносить, полагая, что не то нынче время. Вдруг сочтут несовременными? И все-таки есть пока, слава Богу, кому противостоять этому опасному, но, к сожалению, весьма распространенному заблуждению. Лично для меня это – фронтовики, со многими из которых мои жизненные пути тем или иным образом пересеклись.
Скольких замечательных людей посчастливилось узнать во время вахт памяти у солдатских обелисков, на встречах с детьми и подростками в школах, музеях, в библиотеках! Назову хотя бы некоторых.
Николай Коган, первый председатель Совета ветеранов 9-й Кировской дивизии народного ополчения, ушедший из жизни вскоре после открытия памятника под Ельней. Сколько сил и здоровья отдал он его возведению! Екатерина Усанова, сменившая Николая Александровича на нелегком общественном поприще, искренне радела, несмотря на собственные недуги, за каждого ополченца-кировчанина. Александра Абрамова (Романцева), Галина Соловьева, Раиса Полякова (Перова), Лидия Шупта (Виноградова), Муся Карасева, входившие в состав медико-санитарного батальона 9-й Кировской дивизии народного ополчения, запечатленные для потомков кинохроникой 1941 года перед отправкой их на фронт. Отважных девушек – безымянных героинь документального фильма того времени – после войны долго разыскивали, чтобы установить каждую персонально.
С ополченцами-пресненцами Натальей Левиной (Адлер) и Юрием Желтухиным (в 2000 году его, как я с прискорбием узнала, не стало) мы не раз определяли в 83-й школе победителей конкурсов рисунков, посвященных Московской битве, смотров военной песни, а в феврале – спортивных соревнований в честь Дня защитников Отечества.
Думаю, Виктор Розов не нуждается в представлении. Всем он хорошо известен как автор замечательных пьес, до сих пор идущих во многих театрах нашей страны. Но, наверное, мало кто знает его как рядового 8-й дивизии народного ополчения Красной Пресни. На моем диктофоне есть запись почти двухчасовой беседы писателя со школьниками 83-й. Это был разговор по душам о войне, на которой Виктор Сергеевич был тяжело ранен, и о жизни сегодняшней, в которой он многое не приемлет. “Подобного общества, разлагающего молодежь, как наше нынешнее, – я никогда не видел”, – подлинные слова Виктора Розова. Очень откровенно и очень правдиво отвечал он на все вопросы ребят, даже самые острые.
Как-то по иному, чем раньше, открылась для меня и другой ветеран 8-й дивизии – Вера Ивановна Катаева, вместе с которой довелось побывать в декабре 2000 года на выставке поисковых отрядов “За нами – Москва” в Музее обороны Москвы. Как профессиональный экскурсовод, провела меня Вера Ивановна по его залам. Оказалось, что она тут – свой человек, постоянный посетитель и даже активный помощник сотрудников. Она показала мне экспозиции 8- й дивизии – документы, фотографии, найденный поисковиками г.Вязьмы сейф 22-го полка.
На одном из стендов я увидела под стеклом снимок бравого молодого воина. Бог ты мой, да это же Федор Барсуков, а рядом – его записная книжка военных лет. Когда-то я писала в журнале “Журналист” (№ 5-1997 г.) о том, что она хранится в Музее обороны Москвы. Вот теперь и довелось увидеть ее воочию.
Федор Барсуков – из числа тех людей, кого я для себя, в душе, считаю друзьями-товарищами. Тех, с кем волею судьбы, точнее своей профессии, оказалась в объединении ветеранов журналистики России.
Среди пенсионеров разница в возрасте 10-15 лет не столь ощутима, как скажем, в детстве или юности. Но тогда, в далеком 41-м, они уходили на фронт, а я – в детский сад. Правда, и мы с мамой и двумя сестрами хлебнули лиха во время эвакуации. Жилось голодно, тяжело. И от отца с фронта, начиная с октября 41 -го, – ни строчки.
А теперь мы вроде как на равных – фронтовики и дети войны, ныне тоже ветераны журналистики с 30-40-летним и более стажем работы в печати. Я узнавала своих товарищей по перу по их воспоминаниям, дневниковым записям, очеркам, опубликованным в трехтомнике “Живая память. Великая Отечественная: правда о войне”. Книги, пожалуй, лучше, чем обыденные разговоры, “высветили” людей, которых посчастливилось узнать по совместной ветеранской работе. О некоторых из них я рассказала на страницах уже упомянутого журнала.
В первых числах июля 1941 года Федор Барсуков получил диплом выпускника Московского института культуры. Еще до студенчества он редактировал районную газету на Кубани, заведовал отделом в “Комсомольской правде”. На фронт ушел солдатом 1 -й дивизии народного ополчения Москвы. Три тысячи ее бойцов погибли в октябре-ноябре 41-го во время ожесточенных боев на берегу подмосковной речки Протвы у деревни Малеево. Братская могила обозначена сейчас величественным памятником в виде древнегреческой богини Ники, олицетворяющей победу. Лежать бы там и Федору Денисовичу, попади немецкий осколок не в бедро, а чуть повыше. Барсуков не скрывает: да, страшно было. И шансов выжить – очень мало. А как иначе, если тебя почти в упор расстреливают из всех видов оружия. И презрения к смерти тоже не было. Инстинкт прижимал к земле – поплотней, поглубже в нее зарыться, любая кочка – пусть она с гулькин нос -тоже спасение. Но было и чувство долга. И поднимались в
атаку безусые ребята, которые тоже очень хотели жить.
Чего кривить душой – не все бодро подымались под пулеметными очередями. Случалось и такое, о чем не принято было до недавнего времени вспоминать, не навлекая на себя недовольство тех, кто не нюхал фронтового пороха. Зачем, мол, показывать изнанку войны, негероическое поведение человека в тех условиях. Вот и Ф.Барсуков: не был он уверен, Что доживет до тех светлых дней, когда можно, сидя в уютной московской квартире, писать воспоминания.
Имя Ильи Шатуновского хорошо известно моим сверстникам со времен нашей молодости – по острым и ярким публикациям в “Комсомольской правде” и “Крокодиле”. Но мы не знали в то время о его военной биографии.
Оказывается, вместе с одноклассниками по ашхабадской средней школе № 15 сразу же после выпускного вечера 22 июня 1941 года подписал Илья Шатуновский коллективное заявление в военкомат с просьбой направить в места боев.
“В тот первый день начавшаяся война вовсе не казалась мне несчастьем, – вспоминает в первом томе “Живой памяти” Илья Миронович. – О том, что меня могут убить на войне, я не думал. Я верил в свою счастливую звезду. Кстати, эту ничем не оправданную уверенность, что непременно останусь жив, я пронес через всю войну”.
Совсем по-иному, чем у нынешних коллег-журналистов, началась война для Виктора Хохлова. В июле 1941 года аэродромная радиостанция, начальником которой он был, стояла вместе со своей авиачастью в густом смоленском лесу. Там, под Рославлем, при налетах “юнкерсов” на наш полевой аэродром рацию разбомбили, “разделали под решето”. И все-таки в тяжелейших условиях отступления, ее чудом удалось сохранить. “Вновь ожила рация под Москвой. Так же, как в недавние дни, взмывали в небо эскадрильи, оглушала дикая разноголосица морзянки, и мы едва успевали выдавать стрелкам-радистам традиционное: “Вас понял. Перехожу на прием”- вспоминал в своем очерке в трехтомнике ‘Живая память” В.Хохлов. – Время полетов становилось все короче, фронт приближался к столице, чтобы долететь до вражеской колонны, сбросить на нее боезапас и вернуться назад, требовалось не более двадцати-тридцати минут. Не спадало напряжение и в ночные часы, особенно если наши летали бомбить Кенигсберг или Берлин…”
Еще запомнилось то время, по признанию Виктора Константиновича, чистым отблеском единой судьбы. “Ни жадности, ни зависти, ни упрека, ни попрека: если голодны, так все, если последняя кружка воды осталась, никому и в голову не придет хлебнуть из нее тайком, если цигарка одна – все равно каждый хоть разок да курнет”.
Вернувшись после окончания войны и долгой армейской службы домой в родную Кострому, Виктор Хохлов стал журналистом, потом – еще и автором нескольких книг, членом Союза писателей России, Заслуженным работником культуры РСФСР.
Священная реликвия Игоря Гребцова -тетрадь, что прошла с ним от Волги до Дуная. Кроме сочиненных им тогда стихотворений и других пометок, в тетрадь вклеены фотокарточки, подаренные фронтовыми друзьями, в большинстве своем из роты связи 252-й стрелковой дивизии, в которой И.Гребцов, будучи младшим сержантом, участвовал в сражении за Сталинград. В той же тетради – фотографии и товарищей по дивизионной газете “Боевая красноармейская”, где Гребцов служил с начала сорок четвертого. Помогает та тетрадь и сегодня, когда бывает трудно, когда обуревают грустные думы, поводов для которых, увы, хватает. Достанет старый солдат свою изрядно потрепанную военную летопись, глянут на него с пожелтевшей фотобумаги боевые друзья-товарищи, живые и мертвые, которые сделали свое самое главное Дело – выстояли и победили…
Восстановить, пока не улетучились в небытие, свои короткие фронтовые записи посчитал непременным долгом для себя Семен Борзунов. “Им более чем полвека, и они не дают мне покоя: будто я не сделал чего-то важного”, – доверительно делился он с читателями “Живой памяти”. Война застала его политруком танковой роты на западной границе страны, в Перемышле. После ранения довелось работать корреспондентом сначала дивизионки “Красноармейское слово”, с коллективом которой он пережил первые, самые тяжелые, по его мнению, дни войны, прошел через всю Украину, отступал с боями. Потом получил назначение в армейскую газету “За счастье народа”, а с июня 1942 года и до победы служил в газете Воронежского (потом 1-го Украинского) фронта “За честь Родины”.
Записных книжек и дневников сохранилось много, хотя и не все, – разноцветных, разнокалиберных, потертых и измятых, очень дорогих сердцу блокнотов. В них скрупулезно, часто в зашифрованном виде, – заносились разные даты и факты, имена людей, совершивших подвиги, впечатления об увиденном и услышанном. Большая часть блокнотов все-таки бесследно сгинула в огне войны или пропала в бесчисленных пеших походах на передний край и обратно, при бесконечных странствиях в кузовах попутных автомашин. Наиболее ценные записи, считает Семен Михайлович, особенно о боях на Волхове и за освобождение Тихвина в 1941 году, о боях на Дону летом и зимой 1942 года, к счастью, уцелели.
Сохранился у С.Борзунова и редкостный сборник военной поры – обнаружить его не удалось ни в одной московской библиотеке, – выпущенный к Новому 1942 году. В нем напечатан очерк С.Борзунова о танкисте, младшем лейтенанте Василии Зайцеве “Герой Советского Союза”.
Есть в дневниковых записях С.Борзунова несколько строчек о встрече в январе 1943 года на одной из улиц освобожденного от фашистов Воронежа с фронтовым корреспондентом 40-й армии Михаилом Степйчевым. “На этот раз мой коллега, – отмечает С.Борзунов, – пробирался в знаменитую Чижовку, где несколько месяцев днем и ночью гремели бои. Наконец-то они стихли, на задонском плацдарме грудами лежали убитые гитлеровцы. Меня Чижовка тоже интересовала, и мы пошли туда вместе… Михаил Степичев не раз бывал здесь и, волнуясь, рассказывал о тяжелейших многодневных сражениях (иначе их не назовешь) на этом огненном пятачке. Но “пятачок” сыграл большую роль при освобождении Воронежа нашими войсками”.
А двумя годами раньше-8-9 ноября 41-го- вот таким же попутчиком Семена Михайловича стал фотокорреспондент “Правды” Александр Устинов. “Были мы у танкистов, саперов, стрелков, – записал С. Борзунов. – Особенно ему приглянулись артиллеристы: при нас они успешно отразили танковую атаку врага. Несколько снимков Устиновым сделаны в батарее. Отмечу, что фотокорреспондент – человек смелый и настоящий профессионал своего дела”.
Вот с каких давних пор были знакомы между собой Семен Борзунов, по-прежнему энергичный, всегда по-боевому настроенный, и Александр Устинов, не расстававшийся с фотоаппаратом до последнего дня своей жизни, и Михаил Степичев, возглавлявший Совет ветеранов журналистики России, когда я туда вступила, и многие еще из тех, кто поныне входит в Объединенный Совет ветеранов Союза журналистов России. Сейчас его возглавляет Федор Царев, заслуженный фронтовик-орденоносец, комиссар противотанкового дивизиона в годы войны, а после нее – главный редактор сначала газеты Московского военного округа “Красный воин”, затем журнала “Советский воин”.
Не понаслышке знаю, каких неимоверно огромных усилий стоило Совету ветеранов журналистики России подготовить, издать, а затем распространять, самим же продавать (слово-то какое, вроде бы в данном случае неуместное, но, что поделаешь,-такова нынешняя жизнь!) сборник ‘Живая память”. Книга стала лауреатом Всероссийского конкурса на лучшее журналистское произведение, посвященное 50-летию Победы в Великой Отечественной войне. Искренне рада, что победителями конкурса названы мои старшие друзья-товарищи (надеюсь, они не сочтут эти слова за фамильярность), составители трехтомника: М. Степичев, В. Царев, С. Борзунов, В. Смолин, В. Суходеев, И. Гребцов, В. Хохлов.
Среди более трехсот авторов из всех республик бывшего Советского Союза, почти каждый из которых в годы войны либо с оружием в руках защищал Отечество, либо своим трудом в народном хозяйстве приближал желанную Победу, есть и моя фамилия, мой небольшой очерк “Помните сыновья”.
В канун 55-летия Победы нашего народа в Великой Отечественной войне Благотворительный фонд ветеранов журналистики Союза журналистов России (Генеральный директор В.Шарапов) выпустил Библиотечку “Живая память” из пяти книжек. Назову их поименно: Федор Царев “На крутых поворотах” (очерки), Семен Борзунов “Так кончаются войны” (документальная повесть), Виктор Хохлов “Один день и вся жизнь” (рассказы о земляках), Илья Шатуновский “Записки стреляного воробья”, Игорь Гребцов “На фронтовой поверке” (стихи).
Авторы этих книг – люди удивительной судьбы, непосредственные и активные участники многих героических и драматических событий в истории нашей страны. Поверьте, невозможно не испытывать к этим замечательным людям, неутомимым журналистам, чувств искреннего уважения, гордости да просто человеческой любви! Как не порадоваться тому, что они и сегодня по-прежнему в боевом строю. Несмотря на старые раны, нынешние болячки, бытовые неурядицы, находят в себе силы претворять в жизнь свои творческие замыслы во имя Родины, ее будущего.
Почетное место в моей домашней библиотеке занимает книга “Фронтовые дни и ночи” с дарственной надписью, свидетельствующей о скромности ее автора: “Нине Слайковской – на доброе чтение. Быть может, понравится”. Подпись – Д. Ортенберг. Личность в советской журналистике известнейшая. Генерал-майор, главный редактор газеты “Красная звезда” во время Великой Отечественной войны. Выпустил десять книг о событиях тех героических лет. Последняя – “Фронтовые дни и ночи” – рассказывает о незабываемых встречах автора с Г.К Жуковым, К.К.Рокоссовским, И.С.Коневым и другими военачальниками и воинами сражавшейся армии. На страницах книги нашли отражение мужество, храбрость и талант корреспондентов газеты, которыми в ту пору являлись известные писатели-Алексей Толстой, Михаил Шолохов, Илья Эренбург, Константин Симонов, Николай Тихонов, Василий Гроссман…
“Мужество, отвага и …любовь” – еще одна дорогая для меня книга, подаренная ее составителем-редактором Ниной Кондаковой, наверное, единственным фронтовым корреспондентом-женщиной в нашем Объединенном Совете. Ей удалось подготовить к печати более чем 400-страничный сборник, материалы для которого предоставили почти 60 авторов – от пехотинцев до авиаторов и моряков “Женщины-воины, женщины-труженицы сами написали о себе сочинения, полные любви и удивления “, – отозвался в печати на эту необычную книгу коллега-журналист Игорь Гребцов.
Фотографии Нины Кондаковой и обложки книги “Мужество, отвага и …любовь” я увидела на стенде у входа в Московский городской комитет ветеранов войны, куда была приглашена вместе с женщинами-ополченцами накануне 8 марта. (Хотя участником ВОВ я не являюсь, но нагрудным знаком “Народное ополчение Москвы” была награждена в декабре 1990 г. за помощь по увековечиванию погибших). Рада была вновь встретиться там с ветеранами и 9-й Кировской, и 8-й Краснопресненской дивизий – Екатериной Усановой, Александрой Абрамовой, Ниной Корзунецкой, Верой Деминой, Серафимой Кустовой и другими, с кем неразрывно связана моя жизнь уже многие годы.
У них, фронтовиков, – и ополченцев, и коллег-журналистов – постоянно учусь, несмотря на собственные седины, не поддаваться унынию, когда бывает плохо, выше держать голову, оставаться в строю до последнего вздоха.
Твердо убеждена в том, что никогда не решилась бы даже взяться за книжку “Вспомним всех поименно”, не будь рядом со мной друзей-ветеранов, “с кого делать жизнь”. От души огромное спасибо им – всем вместе и каждому в отдельности!